ТАЕЖНЫЙ ДОЛГОЖИТЕЛЬ СРЕДНЕКАНА.
В свои 93 года Василий Николаевич Хабаровский ведет привычный образ жизни в тайге – так жили его предки, и никакие блага цивилизации не смогли заменить коренному оленеводу вольный лесной простор. Здесь нет политики, реформ, войн - тайга - живет по своим древним законам. По словам дочери Марии Васильевны Хабаровской, там совсем другой мир:
- Мол отец родился на территории Рассоха Магаданской области. В то далекое время семьи оленеводов, в том числе и семья папы, кочевали порознь, самостоятельно охотились и пасли свои стада оленей. Каждый мужчина в тайге должен уметь обеспечить семью всем необходимым: добыть куропатку, наловить рыбы, заготовить мясо оленя или лося, шкуры для одежды и обуви. Почему кочевали обособленно? Дело в том, что в каждом роду стадо оленей передавалось по наследству, были бедные и побогаче, или середняки, как семья моего отца. Наш род Хабаровских и род Болдухиных после долгой зимы обязательно встречались в условленном месте, ставили рядом яранги и летнее время проводили вместе. Ходили друг к другу в гости с подарками: чай, женский платок, сушеное мясо, оленье сало - делились всеми припасами. Общались, обменивались новостями, праздновали свадьбы, наряжались в национальные одежды.
Кочевали всегда налегке, во вьючные сумы складывали одежду, деревянную посуду и сушеное мясо, которое традиционно начинали вялить на весеннем солнце. В семье, где рос отец, было пятеро детей, папа был вторым ребенком. Зимой охотились, добывали белок, зайцев, потом беличьи и лисьи шкуры везли в Пушфакторию на Рассоху, где обменивали на необходимые продукты. Так было еще до Советской власти.
Первыми с кочевыми эвенами встретились геологи, это было на территории Омолона. Вскоре приехал директор совхоза «Омолон» Харитонов, переписал всех кочевников и зачислил в бригады. Привозил чай, муку. Отец возглавил 6-ю бригаду, все знали его как ответственного и опытного оленевода. Я была маленькая, но хорошо помню то время: каждое утро у нас собиралась бригада оленеводов, шесть человек. Обсуждали маршрут, численность оленей, есть ли отколы. Отец внимательно выслушивал каждого, давал советы. Так прошло несколько лет. Часто, следуя по маршруту, мы оказывались на территории Среднеканского района. Однажды в стойбище прилетели представители Среднеканского райисполкома и предложили организовать совхоз «Рассохинский». К тому времени на Рассохе образовалось село, геологи уже построили дома барачного типа, были медпункт, почта, баня, общежитие. Один из домов пообещали выделить оленеводам, нас было у папы четверо, мама рано умерла, и отец женился вторично. Так мы всей семьей оказались в селе Рассоха.
Первым делом всех ребят оленеводов отравили на медицинский осмотр- специально прилетала врачи. Открыли начальную школу для самых маленьких, сначала нас было там всего десять человек. Конечно, все было
незнакомое и чужое после детства в чумах, другой образ жизни. В семье мы с мамой выполняли женскиеобязанности: надо следить, чтобы не потух огонь, выделывать шкуры, шить одежду. Отец, как и все мужчины, вставал очень рано, часов в 6 утра, уходил в лес следить за поголовьем, попутно охотиться. Хорошо помню как нас, детей, собирали по стойбищам: садился вертолет, и забирали всех ребятишек. Некоторые с перепугу пытались спрятаться в лесу - не получалось. Если честно, шок был и у родителей, и у детей.
В школе понемногу освоились. Наши меховые одежды висели в коридоре, на время учебы выдавались платья. Все было непривычно, совсем другая жизнь, скучала по папе и тайге. Отец всегда был и остается добрым человеком, веселым, жизнерадостным, приветливым, гостеприимным. Бывало тесновато самим, а он обязательно найдет место для гостя, поделится шкурами, накормит, даст оленя, если нужно. Его все уважали.
Помню свою первую учительницу, которая подарила кулечек конфет и сказала, что осенью я пойду в шкоду. Карамельки были такие вкусные, мы их очень бережно хранили. На каникулы дети возвращались в семьи к родителям. За мной на оленях приезжал отец, и мы вместе ехали в тайгу, домой. После окончания трех классов в Рассохинской начальной школе нас отправили учиться в сеймчанскую школу-интернат. Отец и сейчас часто вспоминает те годы когда эвены кочевали свободно по тайге, жили по своим, годами нажитым законам и передавали опыт детям. В каждой семье было принято обучать с раннего возраста необходимым навыкам и традициям – например, ездить на оленях. Меня тоже учили: отец выбирал старого ездового оленя, потому что на молодых очень трудно удержаться. На оленях вообще сложнее ездить, чем на лошади – нет стремян, есть только седло. Удерживаешь равновесие корпусом и ногами. Трудно, во-первых, на него забраться. Надо запрыгивать, опираясь на палку, а если олень еще и побежит в этот момент… Можно упасть совсем неожиданно. Нужна сноровка, поэтому отец всегда считал, что дети сызмальства должны осваивать все премудрости жизни в тайге, учиться у старших. Да и не только отец, все оленеводы, живущие в лесу, хотели, чтобы дети перенимали опыт охоты, рыбалки, могли прокормить себя и свои семьи в лесу. Отец считает, что в тайге живется свободно и спокойно- если все знаешь.
Что касается совхоза, в который нас тогда оформили, он теперь полностью разрушен - нет техники, обеспечения, ничего нет. Отец по-прежнему в тайге в 93 года лес для него как воздух, без него он не может. В квартире ведь все по-другому: потолки высокие, прохладно, на стульях и диванах тоже сидеть не привык. Я сама, когда к ним приезжаю в гости, не могу надышаться таежным свежим воздухом. Папа живет вместе с женой, Татьяной Афанасьевной Хабаровской, 89-ти лет. Вместе справляются.
После 8-летней учебы в интернате многих из нас отправили в сельскохозяйственный техникум п. Ола, учиться на зоотехников и ветеринаров. Я тоже поехала. Отцу объяснила, что буду потом помогать и жить в бригаде. Училась четыре года, в июне, после сессии, летала на самолете Ан-2 на родную Рассоху. Отец всегда встречал трепетно и все спрашивал, когда закончится учеба и мы снова вернемся в тайгу. Кстати, все дети бумерангом возвращались после учебы в свои родные места.
Отец часто рассказывал о планах бригады на пятилетке, которые они выполняли, занимали первые места, были награды и грамоты. Достижения его бригады были отмечены на доске почета, даже была награда за труд. Мой дедушка тоже был награжден за добычу пушнины для фронта во время войны. Помню, маленькой хотела поиграть с этой медалью, а мне не разрешили. Отец умеет хорошо ковать, из железа делает украшения, может из дерева сделать тарелки, ложки. Как – то раз смотрю: утро, над тайгой туман, погода не важная. Папа кует, и на глазах из железа получаются рога оленя – а я и не видела раньше, как он это делает.
Мой отец, Василий Николаевич, в поселке не жил никогда – все время в тайге. Я тоже там жила до ликвидации совхоза. Совсем недавно вернулась, гостила у родителей. Чем занималась? Если честно – жила беззаботно и свободно. Родители тоже иногда приезжают ко мне в гости, но на пятом этаже совсем другие ощущения, чем в лесу, им не комфортно. Какие болезни у него в таком возрасте? Конечно, простывает иногда. В тайге свои лекарства: например, жуют смолу с лиственниц, как жвачку — обеззараживают полость рта. Оленеводы ведь чем питаются: отварное мясо, отварная рыба. Соли мало используют, сахар почти совсем не употребляют, хлеб никогда не пекли. Много двигаются. Поэтому все стройные и крепкие. Во времена совхоза, конечно, привозили хлеб, крупу, консервы, муку сахар. А сейчас, как ели с незапамятных времен вареное оленье мясо, так и едят, без соли.
Оказывается, оторванность от цивилизации – не всегда плохо – есть и свои плюсы. Ягоды в тайге много, брусника и голубика. Присыплешь сахаром, чтобы сок пошел и, как говорит отец, вот вам и компот. А грибов сколько? Это, кстати, любимое лакомство оленей, они даже поправляются и вес набирают в этот сезон.
Отец, конечно, в свои годы уже не столько делает как раньше, но все равно не сидит без дела: может лыжи выстругать и любой инвентарь. До сих пор очень любит петь - у него хороший голос, особенно красиво звучит гортанное пенье. Поет национальные песни. Говорит, что раньше пел в лесу или на сопке, сейчас уже реже.
Так получается, что вся папина жизнь прошла по своим обычаям, он и пиджак одевал только несколько раз. Наверно, уже поздно начинать. Хотя возможности были - к оленеводам даже выезжал универмаг с хозяйственными и другими товарами. Было принято делать облет каждой бригады: есть вообще такая или нет. Так вот, какому - то чиновнику не понравилось: чего, мол, бегают все в шкурах, неужели нет нормальной одежды? Вот тогда и стали различные вещи привозить.
Конечно, в таком возрасте тяжело в тайге, переживает за каждого оленя. А за себя? Не так, как за оленей. И всегда говорит нам, детям: в тайге свободно и вольно, возвращайтесь домой!
Светлана Розенштенгел.
«Новая Колыма. Вести», № 39
От 30.09.2011 г.