Больше, чем вся прожитая жизнь (Об Александре Ивановне Кирчаевой)
Саша – вихрь. Так ее прозвали в больнице. Не помнит, кто, но по характеру это соответствовало вполне и закрепилось надолго. Энергичная, неугомонная, впрямь как вихрь, носилась она по палатам и коридорам родильного отделения в Ленинск-Кузнецке. Сюда ее назначили работать акушеркой после окончания Барнаульского медицинского техникума. Было это весной 1936 года, 7 мая. С тех давних пор и начинается отчет трудовой биографии Александры Ивановны Кирчаевой, 10 лет проработавшей на «материке», включая службу в эвакогоспиталях во время Хасанских событий 1938 года, в Великой отечественной войне и финской войне.
А с осени 1946 года постоянная прописка А.И. Кирчаевой – Сеймчан. Место работы – центральная районная больница. Была хирургической сестрой. Освоила эту специальность в военном госпитале Павлова Посада под Москвой, где оказалась в самые тяжелые месяцы войны, когда враг подступал к столице. Долгими часами приходилось тогда стоять у операционного стола. Не хватало стерильных материалов, обезболивающих средств. А надо было спасать молодые человеческие жизни. И тогда она протягивала раненым свою руку, молила: «Потерпи, родной». Холодно и гулко, лязгнув о скопившейся за день металл, летел в посудину под операционным столом очередной осколок, извлеченный из живой человеческой плоти. Солдаты, в основном ее ровесники, а кто чуть старше или даже моложе, терпели нечеловеческие страдания, стиснув зубы. Сквозь боль и отчаяние смотрели на нее с надеждой. Она туго бинтовала раны и ласково приговаривала вполголоса: «Потерпи еще немножечко, теперь уже будешь жить».
Кроме операционной, где сутками не отходила от стола, запомнились дежурства на железно-дорожной платформе. Разгружали прибывающие с фронта санитарные эшелоны. Бегом с тяжелыми носилками – ведь времени в обрез: того и гляди начнут бомбить. Еще в памяти сохранились лесозаготовки в Ивановской области: отапливали госпиталь дровами, которые сами же и пилили вручную. Там получила контузию во время налета фашистской авиации, там же и почку застудила. Долго это потом ей аукалось. 30 лет назад пришлось таки удалить больной орган. Другая бы сдалась, слегла, ослабела. Но не такая Саша-вихрь. «Это ничего, - шутила, выйдя на работу, - разве что чаю вволю теперь не попить».
В роддоме, где проработала большую часть из пятидесяти сеймчанских трудовых лет, очень любят женщины пить чай: считают, молоко от этого прибавляется у рожениц. А вот ей приходилось от приглашений отказываться. И только от дальних поездок никогда не открещивалась. Это сегодня чуть что – и вызывают санрейс. Тогда на Балыгычан, Каньон или Буюнду добирались и на собачьей, и на оленьей упряжке. Да что там – отдаленные участки. По Сеймчану и то на вызова в повозке ездили. Лошади долго были одним из надежнейших транспортных средств. Сейчас кругом машины: езжай не хочу. Конечно, и теперь чего-то не хватает. Медтехника отечественная не устраивает: лучше бы иметь японскую. Доктора не по всем специальностям имеются. В помещениях тесновато.
Хотя, когда приехала, больница обслуживала тоже около десяти тысяч человек, территорию охватывала несравнимо большую, а вот размещались в двух бараках, да за заборчиком было помещение для заключенных. Лечили всех одни и те же врачи. Подход к больным тоже почти у всех был одинаковый: ведь и доктора случались их бывших заключенных.
После приезда в Сеймчан, когда была операционной сестрой, пришлось работать с хирургом Василием Михайловичем Зверевым. Замечательный человек: высокообразованный, интеллигентный, отличный специалист. Со всего Юго-Западного управления ехали к нему лечиться. Любые операции выполнял на «отлично». Сейчас уже, через годы, задумалась, что не случайно ее, члена ВКП (б) с 1940 года, к Звереву сестрой назначили. К слову сказать, освоила тогда еще одну медицинскую специальность – анестезиолога. Это теперь наркоз врач дает, работает с аппаратурой. Тогда все делалось вручную, на глазок, многое в исходе операции от ее опыта и добросовестности зависело. Справлялась, по отзывам, неплохо. А если чего и не знала, так доктор всегда готов был подсказать. Работали дружно. Да и жили в одном доме.
60 лет – в медицине. 50 – на одном предприятии. Чем вызвана такая привязанность. В молодости была романтика: выбрала медтехникум, потому что заворожили рассказы о людях в белых халатах. А потом? Устраивал ли заработок? Смеется: первая зарплата 28 рублей. Чтоб как-то продержаться, закончила курсы и стала подрабатывать инструктором по спорту. На полставки. А получала за это в полтора раза больше. Но свою профессию оставить не могла. И все потому, что делила с мамами их радость и счастье, принимая на руки маленькое живое существо – народившуюся новую жизнь. Главное – быть нужной людям. Все 60 лет что проработала в здравоохранении, чувствовала постоянно – она кому-то нужна, ее ценят. Подтверждение тому – звание «Отличник здравоохранения», присвоенное ей одной из первых среди медработников района.
Людмила Горшунова.
Новая Колыма. 8 мая 1996 г.
