Сеймчанская эпопея
Организация Сеймчанской рекогносцировочной партии начата была в Ленинграде в июне 1934 - го. Она ставила своей целью выяснение характера стыка отложений мезозойского возраста с палеозойскими в районе реки Сеймчан и частичную проверку по металлогении и стратиграфии по материалам Утинской разведочно - поисковой партии 1933—1934 гг.
Подобрав необходимые материалы, я выехал в Москву, оттуда во Владивосток и далее на прииск Среднекан, проделав путь за 28 дней. Во время пути - составил план работ, чтобы сразу же можно было выехать в поле.
Получив необходимые разрешения от начальника главного управления А. Н. Пемова, я приступил к формированию партии. Мне были откомандированы прораб М. П. Дунайский, два промывальщика, трое рабочих.
Задачей было обследование бассейна реки Сеймчан с геологической и топографической съемками, выяснение ее золотоносности, открытие месторождений известняков, глин и песков и выяснение возможного нахождения других полезных ископаемых. Партия работала только с 15 июля 1934 года, но удалось обследовать, хотя и рекогносцировочно, почти весь бассейн реки Сеймчан. Все же и в закрашенных на карте участках остаются большие допущения и даже просто ошибки, и при критике их необходимо учитывать исключительно тяжелые условия, в которых партии пришлось работать. Мной с 1 августа по 3 сентября 1934 года сделано 33 геолого-рекогносцировочного маршрута.
Состояние небольшого вьючного конного транспорта, полученного от горного управления, было таково, что он не справлялся даже с переброской стана отряда и тем более — с подвозом продуктов с Нижнего Сеймчана. Делать же верхом рекогносцировочные поездки из-за плохого состояния лошадей не пришлось.
Работу от реки Среднекан до реки Сеймчан я старался провести особенно тщательно. Все обнажения (за исключением по левому берегу реки Колымы у Большого переката) тщательно изучены и зарисовывались.
Со второго по седьмое августа геологический и геолого-поисковый отряды развили работы от устья реки Сеймчан до устья реки Медвежьей, первого большого притока реки Сеймчан. Начавшиеся в это время пожары по реке Эльген затруднили топографическую и отчасти геологическую съемки. Можно полагать, что по этому участку много пробелов в съемке.
С 7 августа по первое сентября работы шли по системе Медвежьей (длина около 65 километров) и массиву Капчагай. Эльгенские пожары к этому времени достигли уже бассейна реки Медвежьей, весь горизонт был закрыт дымом, и часто даже увалы, удаленные на 300—400 метров, не были совершенно видны. Большое количество гнуса и запыленность района замедляли работу и понижали качество съемки.
В это время поисковый отряд заблудился в тайге, отсутствовал четыре дня. 29 августа в партию прибыли коллектор Черногородова, не захватив с собой ни личного снаряжения, ни снаряжения для работы. Через два дня ее пришлось, из-за полной неспособности работать, вывозить из района, изнурив на длинном пути двух лошадей, которые затем сдохли. С 31 августа по 2 сентября работы сосредоточились на участке от устья реки Медвежьей до реки Вериной, поисковый отряд ушел работать вверх по реке Сеймчан.
Со второго сентября и до конца работы был обследован район верхнего течения реки Сеймчан: бассейн реки Вериной, бассейн реки Голубой Долины, правого и левого Сеймчана. Сложные геологические районы требовали значительного увеличения числа маршрутов, приближающаяся же зима, отсутствие продуктов заставляли бегло вести работу, и многие интереснейшие вопросы остались невыясненными. С четвертого сентября начался снегопад, понизилась температура. Приходилось работать в пургу. На высоких гольцах работы сделались невыносимыми. Продукты вышли, подвезти их из-за плохого состояния транспорта не представлялось возможным. Мне пришлось для вывозки коллекций и снаряжения партии отправить поисковый отряд вниз, в поселок Сеймчан. Геологический отряд остался в районе заканчивать недоделанную работу. 25-26 сентября сильная пурга захватила нас в верховье реки Вериной, в 150 километрах от Сеймчана, заставив срочно уходить из района, но было уже поздно: 28 сентября пурга усилилась, выпал снег в 60 сантиметров с отдельными наметами до метра, лошади сдохли. Продуктов не было. Питаясь мясом павших лошадей, мы пошли вниз, по течению реки Сеймчан, оставив коллекции у реки Вериной. Приходилось пробираться по занесенным снегом зарослям. К вечеру третьего дня мы наткнулись на брошенные поисковым отрядом коллекции в ущелье Капчагай и нашли обглоданные трупы лошадей. Пурга к этому времени достигла наибольшей силы. С трудом перейдя Сеймчан, образовавшуюся здесь громадную наледь, мы вынуждены были заночевать у устья реки Медвежьей. Совершенно изнуренные протаптыванием дороги и голодом, только через два дня мы добрались от устья реки Медвежьей до первой якутской юрты, отстоящей на 20 километров от поселка Сеймчан, где встретили поисковый отряд. Здесь выяснилось, что все лошади партии погибли и коллекции оставлены в тайге. Для вывозки их был организован специальный транспорт из якутских лошадей. Во время
перевозки часть коллекции была брошена в пути, часть перепутана из-за порвавшихся мешков. Из оставленной в поселке Сеймчан коллекции только некоторые образцы представляют интерес, особенно фауна, места которой можно установить. Работа партии была закончена 20 октября 1934 года.
Немного коснусь географо-экономического очерка района работ.
Поселок Сеймчан является одним из наиболее старых мест колонизации якутским пришлым населением из системы реки Лены. Повремени ему более 250 лет. В эпоху освоения района русскими в XVII в. поселок служил транзитным, узлом: это путь из Оймякона в верховье Колымы и до Верхнеколымска. Пришлое'" якутское население захватило пастбищные и луговые участки, выжгло оленьи корма, и коренное тунгусское (эвенское) и юкагирское население вынуждено было отступить в малодоступные глухие участки горных цепей и водораздельных пространств. Только многочисленные могилы и остатки юрт, разбросанные в самых глухих уголках района, говорят о широком развитии тунгусского оленеводства в прошлом.
Надо отметить тот факт, что в реке Сеймчан зимует рыба. Массив Туоннах по своей форме напоминает пирамиду и громадной высотой, массивностью придает своеобразный дикий колорит местности...
П. СКОРНЯКОВ. 1934 год.
«Новая Колыма», 4 мая 1984 год.