«Там где стояли юрты»
Я часто хожу в Сеймчане по этой улице. Широкой и ровной лентой катится она вдоль поселка. Тянутся вверх березы, тополя, красными гроздьями всю долгую зиму красуется рябина. Вечером неоновые лампы фонарей льют мягкий свет на асфальт, дома, в которых светятся экраны телевизоров, слышатся голоса с разных концов нашей земли.
Поселок готовится к 60-летию Октября. Преобразования видны на каждом шагу, на этой давно знакомой улице - улице Ленина. А мне часто приходят на память сеймчанские юрты — ровесницы Великого Октября...
Я встретился с ними в летний дождливый день, когда пробирался с Колымы на трассу. Они стояли на пологом холме, посреди светлой поляны, окруженной красавицами-лиственницами и кустами кедрового стланика. Да еще каким-то чудом занесло сюда две березки, которые выбрали место на самом виду у юрт. Березкам было лет по тридцать. Посадили их может быть хозяева юрт перед тем, как уйти отсюда в поселок.
На полянке, вплотную к юртам, подступали высокие травы и ярко цвели кипрей и пижма. Красоту холма дополнял ягель, расстилавшийся чистейшим зеленоватым ковром. От влажного ягеля клубился голубоватый пар, обволакивая деревья, кустарники и травы, и без того казавшиеся сказочными.
Юрты не могли укрыть меня ни от дождя, ни от комаров, но колымский пейзаж с историческими памятниками в цветущих травах остановил. Я стал жадно рассматривать все вокруг.
Две юрты. Одна — из коротких бревен, поставленных комлем на землю немного наклоном, так что получалась усеченная четырехугольная пирамида. Крыша-потолок была сложена из жердей и опускалась пологим скатом. Над ней — короткая труба, совершенно необычная, сделанная из обрубков дерева.
Снаружи обе юрты были обложены дерном и обмазаны глиной, но вся облицовка давно обвалилась и теперь стояли голые, обмытые дождями остовы.
Внутри первой юрты на бревенчатых подмостках, слева от дверного проема, сохранился очаг, над ним в крыше-потолке — небольшая отдушина, как раз на том месте, где снаружи стояла деревянная труба. Между очагом и отдушиной возвышался жолоб, сделанный из палок, обмазанный глиной, которая от долгого прокаливания приобрела цвет кирпича. Жолоб исполнял роль отражателя и проводника дыма. Как же надо было осторожно топить очаг, чтобы не зажечь крышу!
В стене светился проем небольшого оконца. Ни в юрте, ни снаружи я не нашел ни одного осколка стекла. Вдоль стен протянулись низкие деревянные нары.
Крышу подпирали столбы. И еще стоял один столб, хорошо отесанный, с вырезанными крупными буквами и с каким-то знаком в виде скобки и двух точек.
Вторая юрта представляла собой высокий шатер, сооруженный из жердей. Круглый у основания, вверху этот шатер "оканчивался острым пиком. Земля внутри юрты успела подернуться лишайником, посредине зеленело пятно травы, — тут конечно же горел когда-то костер. На высоте человеческого роста через всю юрту перекинута перекладина, на которой висели ивовые передвижные крючья с кольцами, свитыми из тальника. По окружности шатра, как и в первой юрте, тянулись нары, только здесь они образовывали многоугольник, на каждой стороне которого могут присесть два человека. Помещение это было летнее. Обе юрты построены топором, без пилы. В них нет ни единого железного гвоздя.
А. АВДЕЕВ,
геолог Сеймчанской экспедиции,
ветеран труда
Магаданской области.
1977 год от 16 апреля Новая Колыма
