У истоков колымского земледелия

После освоения русскими землепроходцами обширной территории Крайнего Северо-Востока очень остро встал вопрос о продовольственном снабжении прибывающего населения. Перебои в обеспечении хлебом, связанные с трудностями его завоза из центральных районов Русского государства, заставили пришлых людей обратиться к земледелию. Отдельные его очаги на Крайнем Северо-Востоке развиваются в долинах рек Колымы, Анадыря и на Охотском побережье, в поселениях, представляющих в то время, по образному выражению известного учёного В.Г. Богораза, «осколки русского населения, прижавшиеся к устьям полярных рек».

Первая известная нам по архивным источникам дата, относящаяся к попыткам развить земледелие на Колыме — 1787 год, когда иркутским наместничеством был послан капитан-исправнику города Зашиверска (в ведении которого находился район Колымы) указ о заведении в крестьянских семьях, «где только удобность позволяет к хлебопашеству» — конопляников «для выгоды собственно их крестьянскому состоянию приличные». Указ этот не вызвал ничего, кроме обычной отметки о его получении, так как в эти годы земледелие ещё не вышло из стадии опытов даже в окрестностях города Якутска.

Фактически попытки земледелия на Колыме появляются в 20-е годы ХIХ столетия. Побывавший там в 1820—1824 гг. известный полярный исследователь Ф. Врангель в своём труде «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю» упоминал о разведении в городе Среднеколымске редьки, репы и капусты. В 1836 году здесь, по отчётам окружного управления, уже имелось два огорода, но об их владельцах, размерах посадок и видах огородных культур сведений нет. Вместе с тем количество огородов в Среднеколымске возрастает, и в 1837 г. их было уже — четыре, в 1839 г. — пять, в 1840 г. — шесть, в 1841 г. — семь, в 1842 г. — девять, в 1843 г. — тринадцать и в 1844—1846 гг. — четырнадцать.

Интересны данные и о некоторых огородах. Например, опыт лекаря Козловского, произведённый в 1843 году, дал в результате всего несколько мелких картофелин, так как он, по его собственному объяснению, получив рассаду, не сумел её надлежащим образом высадить в почву. Вот что он писал по этому поводу: «Как человек в первый год прибытия своего по здешнему краю совершенно новый, не знавший ни грунту земли, ни средств к приобретению других, для сей операции потребностей, не имевший никаких земледельческих орудий, я хотя и получил рассаду, но рассадка оной в группе не соответствовала моим ожиданиям и принесла лишь несколько картофелин, но они слишком малы...»

В том же году священник М. Сивцев собрал со своего огорода пятьдесят штук репы, причём эта репа, по свидетельству А. Аргентова, приведённому в работе «О растениях, употребляемых в пищу в приполярной полосе Якутской области», была «замечательной величины, из которой иная была огромного объёма, именно с столовую тарелку, чему я был личным свидетелем».

В 1853 году в Среднеколымске осуществили первые и интересные попытки хлебопашества. Ими занимался общественный староста Бережнов, посеявший немного ячменя. Подобные попытки в этом районе предпринимались и в последующем, но оказывались неудачными. Целый ряд неудач с посевами создаёт у местной администрации безнадёжный взгляд на возможности земледелия на Колыме. В 1877 году исправник доносит в Якутск: «При всех моих заботах о разведении хлебопашества, шестилетние мои личные опыты не удались как в Среднеколымске, так и в Верхнеколымске».

В дальнейшем, стремясь отыскать лучшие места для земледелия, колымская администрация обращает внимание на более южные районы края. В 1890 году исправник Карзин поднял вопрос о заселении скопцами устья реки Сеймчан, но запрошенные им по этому поводу скопцы русских селений Марха и Кильдемцы, расположенных близ Якутска, дали отрицательное заключение о возможностях хлебопашества в этом районе, указывая лишь на целесообразность возделывания там огородных культур.

В конце того же года якутская администрация, ознакомившись с предложениями Карзина, выслала полицейскому управлению сто рублей денег и семена на организацию опытных посевов у «Тёплых вод» (в 23 км выше устья Балыгычана) или по возможности у устья Сеймчана. При этом рекомендовалось склонить к переселению туда ссыльного Муратшинова, перед этим успешно сеявшего хлеб в селении Родчево. К сожалению, этот проект так и не осуществился.

Но есть данные, что в 1891 году хороший урожай получил иеромонах Парфений в Сеймчане. О нем же в 1894 году писала газета «Владивосток», сообщавшая, что Парфений «производит опыты ведения в довольно больших размерах сельского хозяйства и огородничества». Конечно, сейчас очень трудно судить о «больших размерах» ведения хозяйства этим энтузиастом земледелия, но можно отметить, что благоприятный климат сеймчанской долины несомненно способствовал разведению огородных культур в этой местности и иеромонах Парфений мог собирать неплохие урожаи.

По более поздним данным, приводимым в книге В.А. Кротова «Земледелие в бассейне Колымы» (1932 г.), здесь же, в период примерно 1905-1915 гг., успешно занимались огородничеством местный священник и урядник, наблюдавший за перевозкой грузов по Ольско-Колымскому тракту.

В первой трети ХХ века огородничество на Колыме сократилось. По разным сообщениям после 1917 года им занимались в Среднеколымске Н.Е. Нехорошев, а в Верхнеколымске — семья Поповых и учительница А.В. Ковинина, передавшая после отъезда в 1927 году свой огород якуту А.И. Данилову. Вместе с тем до середины 20-х годов Поповы получали со своего огорода овощи в таком количестве, что некоторую часть их отправляли для продажи в Среднеколымск.

По сообщению Д.Л. Тайшина, опубликованному в 1927 году в газете «Автономная Якутия», ещё в 1922 году в Верхнеколымском районе было посеяно около восьми килограммов ячменя, который дал урожай, но его уборку произвести не удалось из-за действий белобандитских соединений. А за год до этого в Сеймчане с хорошим результатом посеяли сто граммов ячменя якуты Семён Колодезников и Спиридон Слепцов.

Неутомимым наследником сеймчанских энтузиастов земледелия и огородничества стал в 20-е годы якут Кыллахского наслега Олёкминского округа, бывший сельский учитель Фёдор Николаевич Жирохов. Переехав с 1925 года на жительство в район Сеймчана в качестве агента Дальгосторга и узнав от старожилов о производившихся здесь опытах земледелия, Жирохов решил лично приняться за это дело. В 1925 году он запросил через свою организацию однолемешный плуг и полтора центнера семян, то есть решил начать земледельческие работы с широтой и размахом однако в ответ на его просьбу прислали лишь один плуг, причём двухлемешный, а семян он не получил вовсе. Но Жирохов не пал духом и сумел заинтересовать своей земледельческой деятельностью жителей Сеймчанского и Тасканского наслегов. Население собрало ему помощь на дорогу в виде денег, пушнины, продовольствия и оленей. И в конце 1926 года он сам отправился из Сеймчана за семенами.

Путь предстоял долгий — полторы тысячи километров до реки Алдан. Преодолев много трудностей и затратив на поездку всю зиму, Жирохов уже следующей весной вернулся назад, привезя картофель и семена ячменя, ржи, пшеницы. Все эти семена были розданы населению Сеймчана и Таскана. И первый же посев 1927 года в Таскане дал положительные результаты: на одном из участков два килограмма ячменя произвели на свет 80 килограммов зерна. Довольный Жирохов записал в своём дневнике: «Жители радостно рассказывали о хорошем урожае». А в своём докладе Оймяконскому участковому ревкому 15 декабря 1927 года он сообщил о посевах в районе Сеймчана, произведённых в радиусе сорока километров в семи пунктах и у разных лиц.

Всего было посеяно 16 килограммов ячменя, 800 граммов ярицы, 800 граммов пшеницы и 4 килограмма картофеля. Посаженные второго июня ячмень и ярица к концу августа созрели, a пшеница была захвачена холодом и созрела только на 20 процентах площади посева. Четыре килограмма картофеля, посаженные Анастасией Слепцовой, дали в конце августа урожай в 48 кг.

Естественно, что хорошие результаты посевов 1927 года явились лучшим пропагандистом продолжения опытов земледелия, и заинтересованные в них якуты Тасканского общества собрали по подписке 300 беличьих шкурок для того, чтобы добиться выписки из Якутска от общества сельскохозяйственного кредита «Салгабыл» десять плугов, десять борон и серпов. Весной 1928 года в Сеймчане было посеяно четыре килограмма ячменя и четыре килограмме картофеля. Посадку по совету Жирохова и из его семян производили местные жители. Урожай картофеля был хороший, а ячменя собрали 80 килограммов.

Удалась посадка ячменя, ярицы и пшеницы и в селе Балыгычан, где вызрело четыре снопа. Хотелось бы отметить и тот факт, что в том же году Жирохов обращался к Якутскому Наркомзему и обществу «Салгабыл» с большой телеграммой, где сообщал о своих опытах и просил дать ему субсидию на их продолжение. Мотивируя отсутствием специальных средств, Наркомзем отказал в субсидии, а «Салгабыл» вообще не отозвался на сообщение Жирохова. Однако это не остановило неутомимого энтузиаста земледелия.

Чувствуя, что ему не хватает образования, Жирохов в 1929 году поехал во Владивосток, где учился по сельскому хозяйству и окончил контрольно-ассистентские курсы. Тогда, к сожалению, ему пришлось неожиданно выехать из Сеймчанского района, и дальнейшие его земледельческие опыты прекратились.

Но начинания пионера сеймчанского земледелия не пропали даром. Их продолжили другие. Уже в 1929 году в селе Балыгычан у якутки Марии Антоновны Винокуровой дети впервые посеяли одну чашку зерна, и здесь же имелись две детских грядки с картофелем. В этом же году на участке Среднеканского прииска были произведены опыты посадки огородных культур врачом геологоразведочной экспедиции Геолкома Д.С. Переясловым. Видимо, вследствие неподготовленности почвы и поздней посадки, опыт оказался неудачным. Однако главное было впереди. Начинался новый этап развития Колымы — её планомерное сельскохозяйственное освоение.

Развитие промышленности на Среднекане вызвало быстрый прирост населения. Для обеспечения его свежими продуктами стала создаваться собственная сельскохозяйственная база, и в 1931 году возник первый колхоз — «Искра».

А. Козлов, старший научный сотрудник Магаданского областного краеведческого музея

(«Новая Колыма» 31 июля 1982 г.)