Все тропы ведут в Сеймчан

Тропа Якутск—Сеймчан существовала более двух веков. Тропа Ола—Сеймчан просуществовала около сорока лет. Были и другие тропы, ведущие к сеймчанским живописным тополевым и березовым рощам. После того, как был открыт путь от Колымы к Охотскому морю, оживилась тропа Верхнеколымск—Сеймчан. Деревянные города русских землепроходцев XVII века получили доступ на Верхнюю Колыму и от нее — к восточному морскому пути.

Юрий Янович Розенфельд — доверенный человек благовещенского купца Шустова приехал в Сеймчан в 1907 году с Петром Калинкиным зимним путем на оленьих нартах. Ехал над среднеканскими золотыми россыпями, закованными вечной мерзлотой и засыпанными глубоким снегом.

А летом 1908 года Розенфельд плыл на лодке вниз по Колыме и в 30 верстах от Сеймчана в высоком обрыве, разрисованном изогнутыми пластами песчаников и сланцев, увидел еще более удивительный рисунок: черные и серые горные породы рассекались белыми кварцевыми жилами и прожилками, которым потом суждено было войти в историю Золотой Колымы под названием «Гореловские Жилы».

Выполняя поручения купца Шустова о ведении прибыльной торговли с Колымой, Юрий Розенфельд был одержим мечтой о золоте. По-видимому, он прочел немало научно-фантастической и геологической литературы, в чем мы убедимся после того, как прочтем его знаменитую записку о колымском золоте. Но, увы, он не был золотоискателем, видел золото только в кольцах и червонцах. Осмотр «Гореловских  жил» ничего не дал: золотом они не сверкали.

В  1912 году Розенфельд возвращается   на   Охотское   побережье, в   поселок  Олу,   и   там   встречает вольных  старателей, пришедших   из   Охотска.   Из   них   он   выбрал троих:     Михаила    Канова,  Софея Гайфуллина   и   Сафи   Шафигуллина,  который  стал  известен  потом  под именем Бориски.  

...Оставалось   загадкой: почему  спутники Розенфельда, опытные золотоискатели, не обнаружили среднеканские россыпи сразу же по пути на Сеймчан? Известно, что пришли они сюда летом, и стоило взять им на Среднекане несколько лотковых проб (как это после сделал Бориска), и первое весомое колымское золото было бы в их руках. Было загадкой также, почему барак Розенфельда, помеченный  на некоторых старых картах, оказался за низиной Сеймчано-Буюндинской впадины, в труднодоступном месте?

          Эти   загадки   мне   помог   разгадать   старый   эвен   Кирик   Гаврилов,   неутомимый  вожатый   оленьего транспорта по снежной целине   Восточного  Приколымья.     Однажды,  лет сорок назад,  он  рассказал мне, что давно-давно чет­веро  русских  шли   из  Туманы по  Большой  Купке,  и там,  на Купкачане, рыли ямы — искали золото. Когда   я   спросил,   не   помнит   ли  Кирик,    как    звали    тех   четырех,  он ответил:

— Главного звали Розенфельд.Известно, что доверенный человек купца Шустова не только собирал пушнину у местного населения, но искал менее длинный и более удобный путь на  Колыму, чем путь, открытый Пет­ром Калинкиным. И, он нашел  его. Тропа от эвенского стойбища на устье Туманы была короче тропы из Олы почти в полтора   раза.   И   тянулась   она   не  по узким каменистым долинам, а по  привольным     светлым      рекам   — к   Большой   Купке,  Буюнде,   Колыме — прямо на Сеймчан.

Итак,   Розенфельд        не только собирал пушнину, но и искал короткие   пути   на   Колыму.     И     не только   искал   короткие   пути,   но и    занимался     на   них    поисками золота.

Своих    сообщников    колымский следопыт   повел   по   новому  пути. Это   было   роковой   ошибкой.   На том   пути  искатели   не   нашли   золота,   как   не   нашли   его   там   и партии   геологов   до   наших   дней.
          Как   мы   уже   знаем,   не   оказалось золота и в Гореловских жилах.  И только  на реке Джегдян, чуть   ниже   Гореловских  жил,   показались в лотке старателей мел кие  знаки  желтого металла.

Не Гореловские ли жилы и Джегдянские знаки воодушеви­ли мечтателя Розенфельда написать в записке такое:

— Грандиозные геологические перевороты произвели необычай­ное разнообразие строения пород. То и дело чередуются поя­са первозданных кристаллических пород с эруптивными прорывами и осадочными сильно исковеркан­ными пластами. Рельефы чрезвы­чайно резкие, складчатость вы­дающаяся. Необыкновенное изо­билие кварцев, различных блесков, колчеданов и охр...

Что это: плод неуемной фанта­зии, мираж в пустыне или удив­ление перед увиденным в реаль­ном мире? Ответ на эти вопросы Розенфельд оставил у себя. В той же записке он писал более прозаичнее, что если вложить в поиски колымского золота необ­ходимые средства, то Колыма вернет их сторицею.

Записка Розенфельда долго хо­дила по свету, не находя откли­ка, пока не попала в руки сибир­ского партизана Эрнеста Петро­вича Бертина. А потом — к его брату Вольдемару, бывшему ко­миссару партизанской дивизии, а от него — к молодому геологу Юрию Билибину.

Новой, никем не хоженной тро­пой по голубым колымским ре­кам пробирался Билибин к Среднекану и Сеймчану. Он был во­оружен большими знаниями гео­лога, энергией русского землепроходца и стремлением советс­кого человека — открыть колым­ские клады для Родины. Под стать были и его спутники по ис­торическому походу: Сергей Раковский, Михаил Лунеко, Степан Дураков, Дмитрий Чистяков и Иван Алехин.

...Два бревенчатых плота, изби­тых и ободранных на Бахапчинских порогах, с людьми усталыми, но жизнерадостными и готовыми к трудной работе, 13 сентября 1928 года пристали к берегу Ко­лымы близ устья реки Среднекан...

А.  АВДЕЕВ.

геолог  СГРЭ, ветеран труда Магаданской области.

Источник: Новая Колыма от 23 декабря 1980 года